Апатия в моем исполнении проходит весьма забавно.
В такое время я могу делать и говорить все, что не могу себе позволить в нормальном состоянии.
Это как легкая развязная нетрезвость, только апатия. От нетрезвости отличается полной блеклостью(отчужденностью?) ощущений.
Никакой ответственности за свои слова - там где последовал бы укол "ну так же низзя, это грубо", нет даже мысли, на крайний случай мысль "а, какая разница". Нет сожалению, нет осмысливанию.
Все заполнила скука, творчество стоит на месте и даже нога не поднимается его пнуть.
Я не знаю, откуда это все взялось и знать не хочу (да и что мне это даст?).
Самое забавное - неожиданность и неординарный подход. В голове крутятся такие мыслишки, которые до этого и не пришли бы, потому что знали, что обречены на забвение. Любая пришедшая глупость не отвергается, а наскоро анализируется и берет старт.
Я не знаю, как мне удается продолжать рисовать в темпе, пусть и хуже. Я от всей этой ситуации влезла в дебри и отрыла то, что уже давно забросила, надыбала новый "стиль" и опробовала его - а почему бы и нет, если особо думать не надо?
Я не могу сказать, рада я чему-либо или нет.
Первый день хознедели мы отчаянно прохалявили, валяясь на лавках и попивая бесплатный чай. Сокурсница истерила в голос: ее холеным ручкам достался здоровенный пыльный куст - старина панданус. Не имея подходящего опыта в обрезке и протирке столь оригинальных листьев, она ободрала себе обе руки, шею и лицо.
А что я? А меня в подросточестве заставили как-то два таких обработать - темно-зеленый и полосатый. Жива! Здорова! Это как в загущенную красную(у желтой - колючке меленькие и не такие жесткие) малину влезть.
Отпустили раньше - у бдившей за нами преподши, видимо, тоже апатия. Стабилизировавшаяся!