Последнее утро лета
1. Фандом: Otto Dix
2. Пейринг: Драу/?
3. Рейтинг: PG
4. Жанр: fluff, romance, drabble, vignette
5. Примечания, комментарий: опять пишу про него и ничего не могу с собой поделать, к тому же, вспомнилось тепло лета, которого сейчас так не хватает. это больше зарисовка самой себе, чтобы не стерлась в памяти эта картина. может, и вы ее увидите...
6. Предупреждение: количество флаффа зашкаливает)
7. Дисклеймер: опять фантазия разыгралась

читать дальше

Двое на крыше,
И Солнце всходящее,
И счастье неслышимое,
И лето - незрячее.
Тихий звон смеха,
Вдвоем - наслаждение.
Двое на крыше?
Нет, лишь их тени.

Он смотрит немного задумчивым, одухотворенным взглядом на медленно поднимающееся светило, в самый его центр, не моргая. Я знаю, он может долго смотреть в небесное око, не отрывая глаз, сколько уже раз любовался им в такие моменты. Кажется, расплавленное Солнце медленно переливается ему в зрачки и кристаллизуется, замерзает внутри. Но это - его маленькая тайна, никто не знает, что, кроме вечной зимы, в совершенном замке кружевных бабочек его души есть еще и осколки Солнца. Никто, кроме меня.
Слегка наклонил голову набок, и первые несмелые лучи осторожно вплетают золотые нити в шелковистые угольно-черные волосы, ему так идет, когда они распущены и мягкими волнами лежат на плечах. Немного дрожит - на крыше девятиэтажного дома прохладно, несмотря на то, что это - последнее утро лета. Ветер забирается ему под рубашку, прикасается к стройному гибкому телу, каждый сантиметр кожи которого я знаю досконально. Обнимаю его, прижимаю к себе покрепче, согревая собой и будто пытаясь защитить от холода. Доверчиво кладет голову мне на плечо - я выше его и по сравнению с ним, хрупким и изящным, иногда кажусь себе средневековым викингом. Заглядывает в глаза, и я замираю на секунду - в зрачках еще озорно плещутся искорки Солнца, захватывающее зрелище, улыбаюсь. Сейчас его глаза свободны от линз, а сам он - от постоянно навязываемых ему образов, в эту секунду настоящий - для меня. Чуть заметно улыбается в ответ, и я ощущаю, как свет его улыбки перетекает мне в сердце, ласково согревая и учащая его биение. Сейчас он больше всего похож на Солнце, и я, слегка наклонясь, прикасаюсь к его тонко очерченным губам своими. Зарывается рукой в мои волосы, не прерывая поцелуя, кажется, я даже перестал дышать - в раю это и не нужно. Замираю и наслаждаюсь нашим восходом. Теперь я опять просто приобнял его, стоим и созерцаем свет, растворяющий в себе ночь, не губительный и испепеляющий, но животворный. Где-то там, внизу, пестро-серая масса людей, спешат куда-то, и ни один из муравьев не в состоянии поднять голову и посмотреть ввысь. Оно и к лучшему - вся красота, весь свет сконцентрирован на двух людях на свете, и эти двое - я и мой "стеклянный принц", неприступно-ледяной на первый взгляд, но на самом деле... Я еще раз прокрутил в голове события прошлой ночи, а затем блеск легкой сумасшедшинки в его глазах и предложение подняться на крышу дома - встретить рассвет.
А я ведь даже и не помню, как с ним познакомился, казалось, я всю жизнь знал этого необыкновенного мужчину-загадку. Помню только, что почувствовал, когда услышал его голос - он сумел задеть во мне такие струны, о существовании которых я и не подозревал даже, что-то легчайше-живое и... теплое? Именно так - а ведь я был уверен, что позолоченные провода чувств во мне вырваны с корнем, и только обрывки их беспорядочно торчат в стороны. И я нисколько не удивился тому, что он - вокалист группы, им же созданной. Упросил его разрешить мне побывать на репетиции, он сначала не хотел соглашаться, но потом легкий кивок - и я услышал, как могло бы звучать небо, если бы умело петь. Но при всей кажущейся хрупкости такой сильный и стойкий - я не знаю ни одного случая, при котором он бы сдался на милость судьбы, решил получить меня - и добился своего. Сначала просто друг, сумел стать гораздо большим в моей жизни, завоевал тембром голоса, мимолетным касаниями, и я подчинился - захотел подчиниться. Стал зависимым от него, его присутствия рядом, и так не хотел расставаться.
Прижимаю к себе покрепче человека, заменившего мне всех и вся, того, в чьих зрачках я растворился без остатка в первую же секунду нашей встречи, но не подал и виду. А ведь он опасался, что я его отвергну...
Река времени течет медленно и бесшумно, ласкает бодрящим ветром наши тела, нет, наше тело - одно на двоих, а он все так же, с неповторимой улыбкой на губах, скользит взглядом по просыпающемуся городу.

А завтра я его оставлю. Напишу небольшую записку - беспощадный клочок бумаги, всего несколько слов. Он наверняка будет проклинать того, на кого я его якобы променял, будет вспоминать наши дни света. Может, будут отчаяние и слезы. Но он забудет, справится, рано или поздно сможет порвать старые фотографии и стереть из памяти воспоминания. Время - ветер, не так ли? И сможет жить дальше. Только, наверное, больше не будет встречать рассветы. Не со мной. Он ни в коем случае не должен узнать, что у меня рак.

Родители и дети. Мой сценарий vs твой.
Рассмотрим предметнее несколько ситуаций "родитель-ребенок" и проблемы воспитания, которые при этом могут возникать.

Анально-мышечный отец и кожно-зрительный сын. Отец - сильный мужчина, настоящий хозяин в доме, несколько суровый и грубоватый. Сын - хрупкий, чувственный, с большими, часто полными слез глазками.

Чтобы вырастить из сына «настоящего мужика», он отдаст его в секцию борьбы. «Чтобы был сильнее! Мог сдачи дать! А то все плачет как девочка!». Через себя отец не понимает, что гораздо лучше для развития такого мальчика подошла бы театральная студия, которая позволит ребенку развить такие врожденные свойства как чувственность, сопереживание, хорошую эмоциональность. В результате такого подхода у ребенка могут сформироваться такие качества как истеричность, невозможность любить людей, транссексуализм и даже может возникнуть желание к перемене пола.

Звуковая дочь и кожно-зрительная истеричная мама. Дочка часто задумчива, необщительна, любит тишину. Мама, напротив, яркий экстраверт, требует внимания, любит яркую шумную жизнь, ее дом – театр, где она актриса и большой любитель устроить истерику.

Не понимая через себя желания дочери к погружению в себя, ее малоподвижность, мать воспринимает это не как норму и все старается вытащить девочку «в люди» - к примеру, в кружок танцев. Но шум, топот, громкие разговоры губительны для звукового ребенка. Для него гораздо больше подойдет музыкальная школа и поэтический кружок или клуб по изучению иностранных языков. На шумных же занятиях нежные ушки звукового ребенка травмируются и, как результат, он теряет возможность сосредотачиваться, теряет способность воспринимать через них информацию и начинает плохо учиться.

Неразвитая кожная мама и анальный сын. Мать подвижная, быстрая, верткая. Сын медлительный, неторопливый.

Она будет торопить своего маленького анальника и дергать его: «Давай быстрее!», срывать его с горшка, что приведет к запорам у ребенка, а в особо тяжелых случаях – к заиканию. Мальчику важен основательный подход к делу, отсутствие спешки, чтобы ему давали закончить начатое до конца... Для нее скорость важнее качества, а стремление к превосходству (имущественному и социальному) важнее хорошей репутации. Лидерские устремления не свойственны анальному ребенку. Ему нет природной надобности быть капитаном спортивной команды, каким хотела бы видеть его кожная мама. Зато кружки прикладного искусства разовьют в мальчике природой заданную усидчивость, старательность, терпеливость, перфекционизм. Мама очень важный человек в жизни анального ребенка. Анальный мальчик, имеющий обиду на мать с детства, несет ее потом с собой всю жизнь.

Анально-зрительная дочь и кожно-зрительная мама. Мать шустрая, подвижная, стреляющая глазками, вечно молодая соблазняющая женщина. Дочь рядом с ней выглядит неповоротливой, неинтересной, бледной мышью.

Мать ведет ее на танцы, удивляется, почему та не ходит на каблуках, почему не имеет красиво ходить и… соблазняет ее сверстников. Не специально, конечно. Просто она так выглядит. Их принимают за сестер, причем, мать воспринимают как более привлекательную. Дочь в такой ситуации оказывается в совершенной «засаде». Она пытается угодить матери, чтобы та ее любила. И некогда не может за ней угнаться. Часто такой сценарий также переходит в сценарий обиды ребенка на мать.

Анально-зрительная мама и обонятельный ребенок. Анально-зрительная мама – это сама любовь и сверхзабота. Ее обонятельный ребенок – мизантроп от рождения, нелюдимый, не испытывающий никакого желаний взаимодействовать с людьми.

Одержимая всяческими страхами за ребенка, мать излишне оберегает его от давления ландшафта. Что категорически противопоказано для обонятельного ребенка. Для его правильного развития наоборот необходимо жесткое давление ландшафта, смена обстановки школа-дом-двор, чтобы он сам искал путь к выполнению своей видовой роли, учился ранжированию. В ситуации сверхзаботы из него вырастет большой интриган и мерзавец, который в будущем может сам стать жертвой своей интриги. Если же позволить его природным свойствам развиваться, то из него получится политик, разведчик, финансист, ученый.

Статья написана по материалам тренингов по cистемно-векторной психологии Юрия Бурлана www.yburlan.ru

Автор: Елена Воротникова